Суруйааччы Иван Гончаров Саха сиригэр айана

Нуучча литературатыгар суруйааччы Иван Гончаров — биллэр аат. Кини “Обломов” диэн арамааны суруйан, XIX үйэҕэ “обломовщина” диэн өйдөбүлү киллэрбитэ. “Фрегат “Паллада” кинигэтэ эмиэ балачча биллэр. Онно Саха сиригэр айанын туһунан сиһилии суруйан турар. Ол эрээри, аныгы дьон умнугаммытынан бэрпит, онон санатан ааһыым дуу…

Иван Александрович Гончаров 1852-1855 сылларга “Паллада” байыаннай фрегат хараабылынан вице-адмирал Евфимий Путятин сэкиритээрин быһыытынан, дьиҥнээх эспэдииссийэҕэ айаннаабытын туһунан уочаркалары суруйбута. Бу айан уочаркаларын кэлин кинигэ оҥорон таһаарбыта.

Бу кэмҥэ 40 саастаах Гончаров “Обломов” арамаанын саҥа суруйа сатыы сылдьара, ойоҕо-оҕото суох, олоҕор туох да киһи сэргиэх интэриэһинэй түгэнэ суох курдуга, айар үлэтэ да харгыстаммыта. Онон олоҕун сэргэхситэр, уларытар, саҥа суоллары арыйар сыалтан, ыарахан айаҥҥа сөбүлэспитэ чуолкай.

Кинилэр Евразияны, Африканы эргийэн, Ява арыыга аараан, илин Кытайга, Японияҕа таарыйан, Уһук Илиҥҥэ тиийэн кэлэллэр. Бу уһун унньуктаах айаннарыгар суруйааччы эҥин эгэлгэ, сиэдэрэй оттоох-мастаах, дьикти ураты норуоттардаах итии дойдулары уустаан-ураннаан ойуулуур, суруйар.

Онтон Иван Гончаров Петербург куоракка төннөрүгэр Саха сиринэн, Сибииринэн айаннаан тиийэр. Биһиэхэ, дьэ, бу айан интэриэһинэй. Бу туһунан балачча элбэх илиискэ суруллубутуттан, чуолаан Саха сирин, сахалар тустарынан булан, таһаарыым.

Айаантан айан

1854 сыл ыам ыйыгар саахалламмыт туруктаах “Паллада” Амур өрүс төрдүгэр кэлэн турунар. Путятин салгыы үлэлии хаалар. Оттон Гончаров сиринэн Петербурга төннөрүн көҥүллүүллэр. Атырдьах ыйын 2 күнүгэр суруйааччы “Восток” шхунаҕа олорсон, Охуоскай муоранан Айаан сэлиэнньэтигэр айанныыр. Бу мантан киниэхэ туруору хайалары уҥуордаан, өрүстэри туораан, суола-ииһэ суох сиринэн Дьокуускайга тиийэр сорук турар.

Бу саҕана Айаантан Дьокуускайга диэри дьаам суола саҥардыы аһыллыбыт кэмэ эбит. Оттон 1845 сыллаахха олохтоммут сэлиэнньэ бэйэтэ хайдах этэй? Уонча дьиэ, аҕыйах саха балаҕана, хаһаактар олорор балааккалара уонна көмүс куупаллаах таҥара дьиэтэ баар, 200 кэриҥэ киһи олорор эбит.

“Это не город, не село, не посад, а фактория Американской компании. Она возникла лет десять назад для замены Охотского порта, который неудобен ни с морской, ни с сухопутной стороны. С моря он гораздо открытее Аяна, а с сухого пути дорога от него к Якутску представляет множество неудобств, между прочим так называемые Семь хребтов, отраслей Станового хребта, через которые очень трудно пробираться. Трудами преосвященного Иннокентия, архиепископа камчатского и курильского, и бывшего губернатора камчатского, г-на Завойки, отыскан нынешний путь к Охотскому морю и положено основание Аянского порта. Он искал другой дороги к морю, кроме той, признанной неудобною, которая ведет от Якутска к Охотску, и проложил тракт к Аяну.

…Казаки исправляют здесь военную службу, а якуты статскую. Первые содержат караул и смотрят за благочинием; одного из них называют даже полицеймейстером; а вторые занимаются перевозкой пассажиров и клади, летом на лошадях, а зимой на собаках. Якуты все оседлые и христиане, все одеты чисто и, сообразно климату, хорошо. И мужчины и женщины носят фризовые капоты, а зимой – олений или нерпичий мех, вывороченный наизнанку. От русских у них есть всегда работа, следовательно, они сыты, и притом, я видел, с ними обращаются ласково”.

Хараабылынан кэлбит дьону үс бөлөххө араартаан, Дьокуускайга ыыталаабыттар. Дьаам ыстаансыйаларыгар бэйэ-бэйэлэригэр мэһэйдэспэтиннэр, аттар барыларыгар тиийдиннэр диэн. Онон сорох бөлөхтөр эрдэ айаҥҥа туруммуттар.

Гончаров, Оболенскай кинээс, Тихменев уонна кинилэр үлэһиттэрэ хаалбыттар. Айаҥҥа бэлэмнэнии буолбут.

«Сары, сары не забудьте купить!» – «Это еще что?» – «Сары – это якутские сапоги из конской кожи: в них сначала надо положить сена, а потом ногу, чтоб вода не прошла; иначе по здешним грязям не пройдете и не проедете. Да вот зайдите ко мне, я велю вам принести».

И мой любезный хозяин Михаил Сергеевич повел меня к себе и велел позвать Александру. Пришла якутка, молодая и, вероятно, в якутском вкусе красивая, с плоским носом, с узенькими, но карими глазами и ярким румянцем на широких щеках. «Здравствуй…» – тут он сказал что-то по-якутски. «Что это значит?» – спросил я. «Прекрасная женщина». – «Есть сары?» – «Есть». – «Принеси». – «Слусаю», – отвечала она и через пять минут принесла сапоги на слона с запахом вспотевшей лошади и сала, которым они и были вымазаны. «Вынеси, вынеси скорей! – закричал я, – ужели их надевают люди?» – спросил я Михаила Сергеевича. «И очень порядочные, – отвечал он, – и вы наденете».

Ол эрээри Гончаров сарыы этэрбэһи сытын сөбүлээбэккэ, кэппэтэх, үлэһитигэр Тимофейга биэрбит. Кини бу сахалары аан бастаан көрүүтэ этэ. Оччолорго сахалар Охуоскай муораҕа тиийэ тайаан олороллоро. Айаан диэн саха тыла буоллаҕа, үрэх, өрүс урукку сүнньүн бэлиэтиир тыл.

Дьогдьууру дабайыы

Дьэ, айаҥҥа туруммуттар. Төһө да “киһитэ-сүөһүтэ суох түҥкэтэх дойду” диэн муҥатыйдар, Айаан-Дьокуускай суолугар оччолорго 38 буоста ыстаансыйата баара. Онно тиийэн хоноллор, аттарын уларыталлар. Аан бастаан саха балаҕаныгар хоноллор.

“Я думал хуже о юртах, воображая их чем-то вроде звериных нор; а это та же бревенчатая изба, только бревна, составляющие стену, ставятся вертикально; притом она без клопов и тараканов, с двумя каминами; дым идет в крышу; лавки чистые. Мы напились чаю и проспали до утра как убитые”.

Онтон аатырбыт Дьогдьуур хайатын хайдах дабайбыттарай?

“Что будет сегодня? Ах, Джукджур, Джукджур: с ума нейдет! Наконец совершилось наше восхождение на якутский, или тунгусский, Монблан. Мы выехали часов в семь со станции и ехали незаметно в гору буквально по океану камней. Редко-редко где на полверсты явится земляная тропинка и исчезнет. Якутские лошади малорослы, но сильны, крепки, ступают мерно и уверенно. Мне переменили вчерашнюю лошадь, у которой сбились копыта, и дали другую, сильнее, с крупным шагом, остриженную a la мужик.

…Я всё глядел по сторонам, стараясь угадать, которая же из гор грозный Джукджур: вон эта, что ли? Да нет, на эту я не хочу: у ней крут скат, и хоть бы кустик по бокам; на другой крупны очень каменья. Давно я видел одну гору, как стену прямую, с обледеневшей снежной глыбой, будто вставленным в перстне алмазом, на самой крутизне. «Ну, конечно, не эта», – сказал я себе. «Где Джукджур?» – спросил я якута. «Джукджур!» – повторил он, указывая на эту самую гору с ледяной лысиной. «Как же на нее взобраться?» – думал я”.

Бу айаннарыгар сахалар сирдээччи, аты көрөөччү-истээччи, таһаҕас таһааччы буолан барсыбыттар. Ыарахан айан кэмигэр сахалар тулуурдарын, көмөлөһөргө бэлэмнэрин, сатабыллаахтарын бэлиэтиир. Саха атын тас көстүүтүн сирдэр да, күүһүн-уоҕун, тулуурун билинэр.

“Я шел с двумя якутами, один вел меня на кушаке, другой поддерживал сзади. Я садился раз семь отдыхать, выбирая для дивана каменья помшистее, иногда клал голову на плечо якута. Двое товарищей уже взобрались и с вершины бросали на ледяную лысину каменья. Как я завидовал им! счастливцы! И собаке завидовал: она уж раза три вбежала на вершину и возвращалась к нам, а теперь, стоя на самой крутой точке выпуклости, лаяла на нас, досадуя на нашу медленность. А мне еще оставалось шагов двести. Каменья катились под ногами; якуты дали нам по палке. Наконец я вошел. Меня подкрепила рюмка портвейна. Как хорошо показалось мне вино, которого я в другое время не пью! У одного якута, который вел меня, пошла из носа кровь.

…В Маиле нам дали других лошадей, всё таких же дрянных на вид, но верных на ногу, осторожных и крепких. Якуты ласковы и внимательны: они нас буквально на руках снимают с седел и сажают на них; иначе бы не влезть на седло, потом на подушку, да еще в дорожном платье”.

(Салгыыта бэчээттэниэ).

Хаартыска: kp.ru